Они были безоружны.

Войско без командира превращается в стадо. Связь – это набор способов, при помощи которых осуществляется командование. Оставь противника без связи и вместо армии получишь толпу, так как в современных войнах передача приказов через гонцов, мягко говоря, неэффективна.

Такая вот несложная арифметика: командир минус связь равняется потеря управления.

Роль диверсантов, перерезающих телефонные провода, играли машины, с ревом покидавшие шахты. Обрастая на лету набором крыльев, позволявших им при минимальных затратах энергии подолгу держаться в верхних слоях атмосферы, они быстро набирали высоту, на ходу активируя аппаратуру подавления средств связи.

Проводная телефонная связь давно уже неактуальна. Но есть другие, куда более современные средства.

И их тоже можно заставить замолчать.

Добравшись до берега, Либерий обнаружил там полный бардак.

Теккон, засевший на другой стороне реки, то замолкал надолго, то открывал огонь по какому-нибудь одиночному барану, высунувшему пустую башку из зарослей, напрочь игнорируя при этом серьезные скопления целей. То есть, на взгляд Либерия, действовал не сказать чтобы умно.

Но дуракам везет. Первым же залпом плазменной установки теккон накрыл командира отряда, отвечавшего за этот сектор. Того обуглило на месте, оба его помощника-заместителя были серьезно ранены и эвакуированы в тыл. Оставшиеся младшие командиры не сумели наладить эффективное управление, и теперь братья действовали отдельными группами.

Точнее, бездействовали. Все чего-то ждали, сами не зная чего. Ни одно ручное орудие не открыло огонь и даже не было приведено в боевое положение.

Встав перед зависшим дроном, Либерий крикнул в дульный срез его пушки:

– Тейя, начинай отвлекать эту сволочь! Эй! Все! Слушать меня! Все расчеты! Подсоединить батареи к орудиям, залечь в кустах и потихоньку выползать к берегу! Огонь открывать, как только увидите машину! Она там, прямо напротив нас!

Зря, пожалуй, он сказал последние слова. И так наверняка каждый не по одному разу посмотрел на ужас последних месяцев: древнее зло, легко сжигающее своим огненным дыханием целые форты.

Либерий не удержался и высунулся. И чуть не выругался. Он знал, что текконы оранжевого цвета, но все равно выглядело это дико. Зелень не столь уж пышная по весне, прятала плохо, так что дрон выдавал себя издали ядовитой окраской. Странно, что у Эйса возникали проблемы с их обнаружением. Должно быть, он мало провалялся в регенераторе, зрение явно не в порядке.

Теккон, заметив подозрительное шевеление в зарослях, открыл огонь. Справа от Либерия вспух ослепительный шар плазменного облака, он плюхнулся на землю, пропуская над собой волну раскаленного воздуха. А подниматься уже не стал. Здесь листва почти не мешала, она выше начиналась, и он мог рассмотреть реку почти без помех, хоть и в узком секторе.

На его глазах клякса охранного дрона слетела с обрыва, застрекотала своей смешной пушечкой, высекая искры из тупорылой морды теккона, и, мелко нашкодив, начала метаться по глади реки, оставляя за собой бурлящую от возмущения воду.

Машина радикалов не стерпела оскорбления от потерявшей всякий страх «блохи» и открыла огонь из своих орудий, целясь исключительно в нее. К великому счастью, стреляла она отвратительно, к тому же Тейя совершала непредсказуемые маневры не только по горизонтали, но и по вертикали. В общем, снаряды частенько сбивали ветви с кустов и деревьев, на голову сыпалась листва и труха, так что безопасным это место назвать было нельзя.

– Быстрее! – заорал Либерий. – Он отвлекся на машину, но долго она не продержится! Быстрее! Огонь!

И пополз к ближайшему расчету, замешкавшемуся по непонятной причине.

Причина, впрочем, определилась быстро. Старший брат, который должен был стрелять из пушки, не вовремя поднял голову и остался без нее. Вторым номером у него был воин, только-только прошедший личиночную стадию новобранца. Теперь он лежал на боку, с ног до головы забрызганный тем, что недавно было мозгами и черепом товарища, и безумными глазами таращился на отказывающееся умирать тело: ноги убитого дергались, руки раз за разом царапали землю.

Либерий обозвал бойца плохими словами, полез в ранец на спине убитого, вытащил из него толстый кабель, сунул набалдашник на его конце в разъем на пушке, утопил красную кнопку. Завидев, что над ней загорелся крохотный зеленый огонек, довольно осклабился: оружие работало.

– Снаряд давай, тупица! – прокричал он в забрызганное красным лицо.

Брат оказался не совсем безнадежным и протянул длинный гвоздь толщиной с палец. Отполированный так, что можно вместо зеркала использовать вместо шляпки сужение, заканчивающееся сдвоенным рыбьим хвостом. И ужасно тяжелый для своих размеров.

Либерий подумал, что надо на досуге спросить у Эйса, что же за металл он использовал для этих штук. Будто свинец, но в отличие от него твердый.

Потянул рычаг на себя, при этом вслед пошла шторка, прикрывавшая вытянутое отверстие в правом боку орудия. Вставил в него снаряд, вернул затвор на место, надавил вниз до щелчка.

Все: оружие готово, теперь можно стрелять.

Поверх трубы располагался прицел: увесистое нагромождение оптики и электроники, ни на что более компактное у Эйса не хватило времени. Взглянув в окуляр, Либерий начал регулировать резкость и опять выругался: не в ту сторону крутил зубчатое колесико, уж очень непривычно было расположено, да и опыта не хватало.

Наконец он смог отчетливо различить каждую веточку на противоположном берегу и лишь после этого начал нашаривать позицию врага. В поле зрения промелькнуло оранжевое. Медленно вернув прицел назад, он прекрасно рассмотрел теккон – спаренное орудие, с виду неотличимое от того, которое использовал Эхнатон: две длинные щели, поблескивающие оптикой; черные бородавки каких-то сенсоров; аккуратный квадратик технического люка на верхнем скосе.

Либерий помнил инструкции Эйса и навел красную точку прицела именно туда. Хоть и нежелательно стрелять под таким углом, но броня там тонкая, шанс пробить гораздо выше. Тяжелое оружие подчинялось неохотно, зато не дрожало в руках, опираясь всем весом на пару раздвижных сошек. Да и теккон вел себя будто в родном огороде – даже не пытался двигаться, чтобы затруднить наведение.

Выстрел. Орудие среагировало отдачей с запозданием – уж очень велика скорость снаряда. Дистанция, наоборот, была мала, так что до рывка прицела Либерий успел увидеть, как лючок брызнул искрами. Опять поймал его в оптику и опять выругался. Попасть попал, но не пробил, лишь поцарапал вызывающе яркую краску.

– Снаряд! Да не спи ты!

Перезарядка и снова прицеливание. Опять в люк? Других уязвимых точек не видно. Эйс не рекомендовал бить в передние бронелисты – даже у Эхнатона с ними возникнут проблемы, а ведь его орудия куда мощнее ручных.

Ну а вдруг…

Выстрел. Царапина на краске и несколько искр – вот и весь результат.

В третий раз заряжая орудие, Либерий попал под обстрел – снаряд пронесся совсем близко, левый глаз запорошило древесной трухой. Протирая его, он увидел, как дрон, управляемый Тейей, резко клюнул безобразным носом и зарылся в воду. Тут же выскочил из нее, подпрыгнув в воздух, будто кто-то, засевший на дне реки, отвесил ему щедрого пинка, и понесся дикими зигзагами к правому берегу, почти лоб в лоб на теккона.

В наушнике затрещало, сквозь помехи донесся голос девушки:

– …управление. Не вижу почти…

Похоже, начались обещанные перебои со связью. А может, они раньше начались, только Либерий, увлекшись стрельбой, это не заметил.

А ведь его сюда послали не воевать, подобно рядовым…

Да что он вообще делает?!

– Огонь! Все огонь по нему! Цельтесь в лючок, который сверху! Он квадратный, маленький, но заметный! Резкость подкручивайте и увидите!

Как же плохо, что воины не освоили толком новое оружие…

Теккон, наконец, шевельнулся. Дикие маневры охранного дрона вывели его из флегматичного состояния. Приподнявшись над кустами, он начал разворачиваться, непрерывно при этом стреляя. Вокруг потерявшей управление «кляксы» вздымались фонтаны речной воды, но она летела дальше, будто заколдованная.