В лагере обнаружился бардак. Рения болталась в сплетенном вчера Либерием гамаке, вся заплаканная, несчастная и погруженная в себя, два курсанта с преподавателем продолжали сидеть возле коммуникатора, глядя на него, будто кролики на пасть удава. Кос им сбрасывал видео– и фотоматериалы о событиях войны.

На вопрос Влада о Либерии ответить сумел лишь Мерик. Не обернувшись, отрешенно произнес:

– К морю пошел.

– Давно?

– Не помню.

– А зачем?

– Не знаю.

Вот и поговорили…

Либерий стоял на огромном камне, вдававшемся в морскую гладь, и остервенело тряс рукой, дуя на нее и ругаясь на все лады. Влад даже заслушался, а потом недоуменно поинтересовался:

– Что с тобой?

– Это ваше море проклято!

– Не понял?

– А что тут понимать?! Я думал, в нем нормальная рыба, а оказалось, что проклятые твари, как и те, которые на пустошах.

Церковник злобно пнул ногой увесистую рыбу весьма странного облика: широкое тело, угрожающего вида колючки плавников, огромная уродливая голова с большущим ртом.

Влад расхохотался, что Либерия обидело:

– Над чем смеешься?! Она мне руку уколола, боль дикая!

– Это нормальная рыба, а не проклятая. Скорпена, или просто морской ерш. Колючки у нее неприятные, лучше сразу отрезать после поимки, иначе и правда помучаешься.

– Ты уверен, что она нормальная?

– Я даже ее ел.

– И как?

– Нормально вроде. Но вообще-то я не любитель рыбы.

– Тогда стоит взять. Речных ершей я часто ловил. Мелкие, не чета этой заразе, но если умеючи приготовить, очень даже ничего. Особенно в пост.

– У вас и постные дни есть?

– Да. Для тех, кто не несет службу в опасных местах.

– Сходи к Ти, она тебе что-нибудь даст от боли.

– Перетерплю. Не такая уж страшная. Будто пчелка укусила.

– А чего это ты рыбалкой заняться решил?

– Да вы ушли, а мне делать нечего. Сидеть в лагере и смотреть на морды этих… прилипших к ящику с картинками. Нет уж…

– А вдруг кто-то нападет, пока тебя нет?

– Да я об этом просто мечтаю. Чтобы напал и всех до единого их порешил.

– Не понравились?

– Влад, людей можно разделить на две части. Первые – это стадо, вторые – те, которые не дают этому стаду передохнуть от хищников и прочих напастей. Так вот – эти древние как раз из стада. Они ни на тебя, ни на Тейю не похожи ни капли. Толку от них никакого не будет. Мы зря сюда пришли. На базе точно никого нет?

– Похоже, так.

– Плохо. Очень плохо.

Позади гулко выстрелило ружье. Либерий, бросив вновь поднятую удочку, помчался вслед за Владом. Тот, выскочив из кустов, увидел следующую картину. Древние статуями застыли вокруг коммуникатора, уставившись круглыми глазами на цилиндр регенератора. На нем, ловко балансируя на скользкой изогнутой поверхности, стояла Тейя. И не просто стояла, а отмахивалась ружьем от пятерки тварей, в которых Влад с изумлением признал гиен. Только, в отличие от африканских, эти имели длинную густую шерсть.

Вскидывая ружье, он крикнул:

– Либерий, не повреди регенератор!

Церковник выстрелил метров с десяти, ближайшая к нему гиена повалилась без звука – картечь разворотила голову и шею. Остальные, как по команде, обернулись, но больше ничего сделать не успели: Влад, зайдя сбоку, разрядил свое ружье. Задело двоих. Не смертельно, но больно. И страшно.

Твари дружно развернулись и скрылись в зарослях.

Тейя спрыгнула с регенератора, начала поспешно перезаряжать ружье, хладнокровно заметив:

– Эхнатон проворонил их. Надо делать какую-то изгородь. Опасно здесь.

Невдалеке прострекотала кинетическая пушка, затем над зарослями вспухло огненное облако от плазменного заряда.

– Ну, хоть догнал, и то хорошо, – прокомментировал это Либерий, тоже возясь с ружьем.

– Это что? Кто? – отошел от шока Адинри.

Влад неспешно освободил ступор с затвора, потянул за рукоять, поддел пальцами донце отстрелянной гильзы, вытащил из казенника, бросил на землю, потянулся за новым патроном, с сожалением при этом заметив:

– Жаль, что у меня руки из одного места растут. Ничего нормального придумать не смог. Не ружье, а позор какой-то. Перезаряжается, будто старинный мушкет, а то и медленнее.

– Ружье?! Я спрашиваю: что это такое?! Что это за животные?! – взбеленился отошедший от шока преподаватель.

– Не нужно кричать, глухих здесь нет. Вам, кажется, говорили, что времена сильно изменились. И что на Земле не осталось безопасных мест. Вы здесь уже сутки провели. И что? Где ваше оружие, которое может спасти жизнь при таких вот ситуациях? Что вы сделали для того, чтобы обезопасить этот лагерь? Изгороди на опасных направлениях устроили? Или хотя бы дров для костров, отпугивающих хищников, натаскали? Ничего подобного ни один из вас даже не попытался сделать. Хотя вру: Мерик один раз дрова приносил. Но это, согласитесь, не совсем то, чего от него ждали. Да и от вас. Вы собираетесь сидеть и дальше, таращась в коммуникатор, а в перерывах поглощать пайки? А ведь пайков надолго не хватит, значит, вы на верном пути к голодной смерти. В связи с этим я не вижу смысла отвечать на ваши вопросы. Зачем лишний раз озадачивать умирающих? Ти, если хочешь, расскажи им сама.

Девушка, не поворачиваясь к преподавателю, ответила на его вопрос:

– Это подвид гиены, водился в центральной и южной частях материка. Здесь их, наверное, не было. Не знаю, откуда взялись. Может, сбежали из зоосада, когда война началась. Хотя не могу точно знать, может, и жили. Но если так, то их не было много.

– Пойдем проверим, что там с ними сделал Эхнатон, – приказал Влад, решив, что древним сейчас будет полезно остаться одним, чтобы поразмыслить над своим поведением, перспективами и прочим.

Либерий тоже не остался. Охранять новеньких он считал бесполезным занятием даже после случившегося. На ходу он пояснил:

– Я понимаю, что вы им говорили, и знаю, что это за твари. Они редко у нас появляются, но бывает. Умные, всегда толпой действуют. Даже сволки с ними не любят связываться. И они всегда чуют слабость. На пару воинов, готовых к бою, ни за что нападать не станут, а вот на толпу крестьян запросто, если те соберутся как на подбор – одни слабаки. Вот и на этих напали.

– Я, выходит, слабачка? – обиделась Тейя.

– Нет. Но ты одна, одиночек они редко опасаются. А остальных вообще в расчет не брали. Почему промахнулась?

– Вверх стреляла, боялась наших задеть. И пистолет остался в куртке, сняла ее. Глупо получилось.

Сзади послышались быстрые шаги, их нагонял Мерик.

– Извините моих товарищей и меня. Мы просто растерялись от всего этого, – затараторил он на ходу.

Влад указал на Тейю:

– Она хрен знает сколько болталась на орбите, время от времени наблюдая, во что превращается Земля. А потом ее капсула разбилась при посадке из-за радикалов. Только она не сидела сутками, таращась в красивые картинки, а сразу взялась за дело. Спасла Либерия от смерти, потом уже через день научилась говорить на местном языке и помогала во всем. Ее едва не убили твари, несколько дней пролежала в регенераторе. Покалечь вас эти гиены – верная смерть. Регенератор один, и он занят. Освобождать ради вас его никто не будет. От того парня, что там лечится, может, будет польза, а от вас – сомнительно.

– Стой! Я же сказал, что извиняюсь!

– Нам не нужны извинения, нам нужно дело.

– Я вернусь, и мы займемся лагерем. Еще раз извиняюсь.

Проводив его взглядом, Тейя начала было объяснять Либерию суть слов курсанта, но тот ее прервал:

– Не надо. Я понимаю ваш язык. Только говорить не хочу, уж очень коряво выходит. Звуки у вас чудные многие.

– Да? Понимаешь? Когда успел научиться?

– Ты сама показывала, как пользоваться машиной для обучения. Я и пользовался в свободные минутки.

Сбоку послышался треск кустов, сминаемых бронированным брюхом, и голосовой доклад:

– Эхнатон две тысячи сто четырнадцать дробь сорок три осуществлял преследование противников, напавших на лагерь. В процессе преследования уничтожено четыре цели. Задача преследования выполнена.